ЛЕОНИД ЛАТЫНИН: Наша история - это смута с просветлениями
Культура-Портал №28 (7641) 24 июля-30июля 2008г
Орининал статьи
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=784&rubric_id=1000188
Леонид ЛАТЫНИН - прозаик, поэт, исследователь русского дохристианского пантеона. Автор романов "Гример и Муза", "Спящий во время жатвы", "Ставр и Сара" и других, книг стихов "На склоне света", "Черты и резы", "Дом врат" и других, исследований "Образы народного искусства", "Язычество Древней Руси в народном искусстве - Прялка, вышивка, игрушка", "Основные сюжеты русского народного искусства". Несколько дней назад Леониду Александровичу исполнилось семьдесят лет, это событие стало информационным поводом для нашей встречи, однако юбилейная тема так и не стала главной в нашей беседе.
- Леонид Александрович, вам исполнилось семьдесят лет, к юбилею вы пришли через страшную болезнь, что этот период означает для вас ?
- Ничего. Честно говоря, я не могу сказать о страшной болезни, она прошла мимо меня. В Израиле, где мне делали облучение и химиотерапию, мной занимались прекрасные врачи, я каждый день ходил в больницу, так вот эти два месяца оказались для меня невероятно продуктивными: я написал книгу стихов "Дом врат".
- Вы хотите сказать, что не ощущали дыхания смерти ?
- Я о ней знал на уровне рассудка, но я так многого еще не сделал, что не мог полностью отдаться происходящему. Накануне операции я спокойно заснул без снотворного, в восемь утра меня повезли в операционную, у меня было полное ощущение, что это не мои проблемы: операцию будут делать врачи, они будут волноваться, у них возникнут трудности - я-то к этому не имею отношения. Операция была очень сложной, ее не смогли бы сделать ни в одной другой стране, только у нас нашелся потрясающий врач Юрий Барсуков. Во всех местах был один ответ: невозможно. Барсуков походя сказал: нет проблем - сделаем. Вот после этого "нет проблем" я уже ни о чем не думал. Меня волновало только одно: как материализовать то, что задумано. Это был свет в темном сюжете.
- Здесь закономерен вопрос: зачем люди пишут? Существует несколько ответов. Кто-то пишет с целью изменить мир и благотворно повлиять на природу человека. Кто-то уходит в писание, чтобы заслониться от ужаса мира. Кто-то посредством литературных занятий изживает свои психологические травмы. А зачем вы пишете ?
- Мой ответ чрезвычайно прост. В детстве я жил в маленьком городке в Ивановской области, я был окружен сотнями томов, изданных до XVIII века, полными подборками журналов "Аполлон", "Весы", "Золотое руно". У меня было маленькое личное пространство. Как перед операцией я ни о чем не думал, так мне никогда не приходил в голову вопрос, зачем я пишу. Для меня это была естественная форма жизни, которую просто незачем обсуждать.
- Но не могли же вы не ощущать диссонанса между таким прекрасным микромиром и мерзостью пионерских отрядов, комсомольских собраний и прочими советскими радостями ?
- Родители переехали из Москвы в тот самый городок, в нем все говорили на "о". Они запрещали мне так говорить, поскольку хотели сохранить московскую норму произношения. Я легко научился жить двойной жизнью. Со сверстниками я окал, а с родителями разговаривал по-московски. Эта легкость в раздвоении сознания подарила мне возможность в любой среде быть свободным от нее. У меня всегда было другое пространство. Ни филологический факультет МГУ, ни армия, ни работа в журналах не были для меня отягощены полным погружением в них. У меня всегда было что-то, что здесь и сейчас не присутствовало. Все, что я сделал, связано с тем пространством, которое здесь не присутствует.
Меня что-то могло обижать и ранить, от чего-то я мог страдать, но это не было главным для меня. Я ездил по республикам, занимаясь переводами, получал там деньги, а жил в Москве. Я был независим от Москвы, потому что получал деньги в республиках, а от республик - потому что жил в Москве. В свое время я занимался боксом, так вот в нем крайне важно, чтобы противник не знал, на какой ноге в данный момент у меня точка опоры. Всегда у меня была точка опоры, невидимая для других.
- Вы добивались этого, работая над собой ?
- Нет, это данное. Моя жизнь не была простой, но у меня всегда было другое пространство. Литература была его частью. У меня есть некоторое количество материалов, обнародовать которое я считаю своим долгом. Почему появилась книга "Словарь основных сюжетов русского народного искусства"? Никто не сделал эту работу, а без нее я не мог писать свои тексты, которые имеют отношение к VII - VIII векам, когда еще не было летописей. Прялка, игрушка, вышивка помогли мне реконструировать дохристианский пантеон, обряды, ритуалы. Я оформлял в тексты то, что могло стать материалом для моей работы. Если представить себе полку книг, на которой стоит изданное по определенной проблеме, то в моем случае она была очень неполной, мне пришлось дописать отсутствующие книги. Это был большой труд, но и освобождение от реальности.
- Вы занимались и дохристианским, и христианским периодами нашей истории, поэтому должны знать ответ на вопрос: что такое русский человек? Чем он отличается от всех прочих? В чем его квинтэссенция ?
- Все очень просто. Русская государственность - явление очень необычное. На пространстве, которое не было государственным, собирались люди, изгнанные из своих родов в результате конфликтов, потерявшие кров во время войн и т.д. Со всех сторон света стекались непокорные люди с независимым характером. Как только возникла государственность, они стали бежать на окраины. Казаки, служа государству, старались быть вне государства. Раскольники очень легко бросали деревни, города, дома и даже землю, а уносили обряд, прялку, вышивку, игрушки. Некое метафизическое начало оказывалось более важным, чем земля, что, наверное, нехарактерно больше ни для кого другого. Микроб свободолюбия, непокорности, гордыни стал основной доминантой этого смешанного этноса. Мы не можем утверждать, что это славянский этнос, произошло смешение разных кровей и рас. Более того, этот этнос характеризуется тем, что люди между собой проявляли ту же непокорность и гордыню, что и по отношению к государству. Объединить таких людей может только чужая идея. Ни Перун, ни Семаргл, ни Волос не могли объединить русские племена, потому что каждое из них считало, что его бог важнее. Христианство было чужой идеей, оно всех объединило.
В немецких концлагерях были проведены социологические исследования по поводу поведения представителей разных наций. Все находили схему для выстраивания иерархии внутри национального сообщества, лишь русские не создавали внутри себя иерархии и оставались друг к другу враждебными. Непокорность и непредсказуемость осложняет наши отношения со всеми. Китай понятен, Европа понятна, Россия остается непредсказуемой.
- Тот факт, что идею демократии и свободного рынка в перестройку поддерживало огромное число людей, может оспаривать только очень недобросовестный человек. Люди ринулись в свободу, но, едва попробовав ее на зубок, не просто отвернулись от нее, а стали искать того, за кем можно пойти, отдав ему право принятия всех решений. Такой человек, естественно, нашелся. У вас есть объяснение столь радикальной переориентации ?
- В ее основе склонность к необходимости очередной утопии, устремление народа к очарованию. Ему предложили утопию рынка и демократии, оказалось, что так просто она не работает, тогда пришла другая утопия, знакомая народному сознанию. Нужен ведущий! Это дежурная утопия, вызываемая к жизни, когда другая не работает.
- Как это коррелирует с непокорностью и гордыней, присущими, по-вашему, народному характеру ?
- Когда возникает общая утопия, непокорность уходит в нижние войны. Они ведутся сегодня на всех уровнях власти. Народ же утопией сегодня объединен. Наша открытость всемирному - это и трагедия, и счастье. Нельзя забывать, что мы не этнос, мы - суперэтнос. Это явление особой природы.
- Вы считаете, что суперэтнос обладает и особой пассионарностью ?
- Да, конечно. Кстати, по поводу пассионарности у меня недавно появились некоторые соображения. Я вдруг понял, что пассионарность - это не личная динамика, а форма общего сна. Сон - чистый продукт безволия. Гениальный и талантливый человек, великий воин - они во сне абсолютно безвольны, с ними можно делать все что угодно. С моей точки зрения, рок и судьба происходят из безвольности сна. Пассионарность начинается тогда, когда общее сознание погружается в сон. Это касается гитлеровской Германии, маоцзэдуновского Китая, нашей социалистической революции, протестантства. Но это отдельный разговор.
- Где-то вы сказали, что Россия сегодня находится в той же ситуации, что и на рубеже XIX - XX веков: нам необходима объединительная идея. Можно ли сказать, что ее роль выполняет упомянутая вами утопия ?
- Нет, утопия - это дежурная идея. Настоящая объединительная идея, скорее, накапливается. Когда мы судим кого-то, мы оперируем разными моделями - христианской, социалистической, буддийской, исламской и т.д. Как только мы обращаемся к себе, мы говорим: в нашем конкретном случае мы можем выходить за пределы определенной модели. Это свидетельствует о том, что упомянутые общие идеи истрачены. Мы живем в другом пространстве, которое определяется новой неназванной объединительной идеей. Должен прийти кто-то, кто ее зафиксирует.
- Хочу задать вам вопрос, с которым я уже обращался к разным людям и, надо сказать, получил совсем разные ответы. Умберто Эко в одной статье высказался насчет того, зачем сегодня необходимо знание истории Средних веков: затем, что именно в Средневековье возникли все основные институции, которые определяют сегодняшнюю жизнь западных стран. Чтобы лучше понимать современность, необходимо знать историю Средних веков. Какой период в истории России нужно знать, чтобы лучше понимать, что происходит сегодня?
- X век. Владимир, прежде чем обратиться к христианству, попытался объединить всех богов в один пантеон. Не получилось. Сейчас мы тоже находимся в периоде поиска объединительной идеи. Вопрос состоит в следующем: мы останемся в пережитом сознании раздробленности - религиозной, духовной, ментальной - или найдем новый формат, который позволит нам идти путем гармонии к смерти?
- Практический вопрос: в каких текстах лучше всего, по-вашему, зафиксирована наша история X века ?
- Таких текстов нет. Производятся археологические раскопки, накоплен немалый материал, который можно обобщать и систематизировать. Именно поэтому я с уверенностью говорю о X веке, я делаю выводы на основании существующего сегодня материала. Более того, я бы не увидел X век так ярко, если бы не было сегодняшнего разлома сознания.
- А как бы вы определили суть современной эпохи ?
- Мы живем в период смуты. Началась она в середине 1950-х годов, когда после войны власть сломала народное единство. А с другой стороны, власть сломала и саму себя. В этом разломе и возникла смута. Все, что произошло в последние десятилетия, было результатом этой смуты.
- Как вы квалифицируете период между 1917 годом и войной ?
- Как смуту, но смуту боевую, разворачивающуюся в пассионарном сне. Сознание проснулось во время войны и еще некоторое время бодрствовало, недолго оно прожило в ясности и простоте: мы разгромили врага, теперь нам нужно восстановить все разрушенное и т.д. Это был период просветления. Смута отчетливо заметна у нас с конца XIX века. Обратите внимание, что социалистическая революция произошла не на пустом месте. Это не было ни восстанием элиты, ни пугачевским бунтом, это было совместное предприятие. Выбрали социализм в качестве объединительной идеи.
- И объединили всех колючей проволокой .
- Хороший образ. И власть, и народ объединила колючая проволока!
- Смута определяется нашими национальными особенностями ?
- Все было заложено в самом начале, когда на определенную территорию стали стекаться люди разного типа сознания. Очень разного, о чем, в частности, свидетельствуют типы захоронений: прямостойкие, в позе эмбриона, было трупосожжение и т.д. Археология свидетельствует, что на этой территории господствовало большое разнообразие вер и сознаний. Можно говорить о нашей истории как смуте с просветлениями. Но важно понимать, что смута - это не умирание, это движение и брожение, материя остается в возбужденном состоянии.
- Из чего, по-вашему, складывается русский национальный характер ?
- У Конфуция есть замечательное высказывание: "Мы не видим ветер, но видим листья, которые он шевелит". Мы не увидим характер народа, но мы видим те самые листья, которые шевелит ветер. Во многих деревнях было принято ходить стенка на стенку, в городах ходила одна окраина на другую, это была штатная ситуация. Это не приезжие кавказцы устраивали конфликты, сходились своя деревня со своей деревней. С удовольствием били друг другу морды, вытирали кровь, вместе пили. Вот один из элементов русского характера. Или казаки, которые служили государству, но уходили на территории, которых не достигало око государево. Таких листьев мы наберем десятка три, по ним и можно обрисовать национальный характер.
- Вы рассуждаете так, как будто преемственность сохраняется и с людьми ничего не произошло. А ведь с появлением нашей разновидности капитализма возник новый человек, который находится по ту сторону пропасти по отношению к людям предыдущих поколений. Такого не было. Может, уже наступил тот самый дивный новый мир ?
- Этот новый мир очень временен. Россию не раз уподобляли качелям, так оно и есть. Новый человек, о котором вы говорите, за последние пять-семь лет очень изменился, наше сознание совершает колебательные движения. Мы говорили о листьях, которые шевелит ветер, но надо помнить, что листья облетают.
- И напоследок - одна из вечных проблем. Что вы думаете о человеке как таковом, о его природе? Человек - это что ?
- Человек для меня - это склад, куда Бог все сбросил, там царит хаос. В нем и живет человек. Каждый из нас - хозяин своего склада. Бог сказал: вот тебе склад, я сюда сложил все, выбери то, что ты считаешь важным, а то, что ты считаешь ненужным или вредным, не трогай - пусть оно лежит без движения. Человек ходит и выбирает на своем складе то, что соответствует его представлениям о добре, зле, красоте, силе, счастье, несчастье.