Эфир от 7 января 2004 года, радио «Маяк»,

«Звёздная гостиная» с Дарьей Донцовой

Д.Д. В эфире передача «Звёздная гостиная» и её ведущая Дарья Донцова. Сегодня большой праздник, один из самых светлых и радостных, Рождество Христово, поэтому с праздником вас, дорогие мои, всего вам самого хорошего, радостного, побольше счастья, любви и улыбок. И поскольку день у нас сегодня такой особенный, то и передача у нас будет не совсем обычная. Около меня сейчас находится критик Наталья Перова и писатель Леонид Латынин.

Н.П. В связи с таким религиозным праздником всегда как-то хочется обозреть не просто само событие, но и историю, потому что история России очень тесно связана с историей православия в России, и в этом смысле, конечно, нельзя было подобрать лучшей книги - повода для этой беседы, чем «Русская правда» Леонида Латынина изданная в этом году «Водолеем».

      Леонид Александрович – учёный, специализируется по культуре дохристианской и христианской Руси, и вообще, знаете, есть писатели, такие писатели-одиночки, которые не приклеиваются ни к одной традиции, направлению, течению в литературе, сидя как Пимены в своих кельях, пишут вот эту историю России. В их произведениях есть очень много прозрений и предупреждений на будущее.

Д.Д. История России через православие. Как Леонид Латынин видит эту тему, как понимает и как хочет говорить о ней со своими читателями?

Л.Л. Православие для России – это этап, без которого невозможно было бы примирение народов, которые жили на территории России. Мы должны не забывать, что территория России – это своеобразная территория Америки, только полторы тысячи лет назад. На эту территорию, которая была абсолютно свободна от социума, которая свободна была от государственности, стекались очень разные народы. Это были племена, оставившие свои земли в силу конфликта с бытующей властью, с бытующей религией,  и они все уходили на свободные территории. И на этих свободных территориях эти племена собирались. У каждого из племён, естественно, была своя вера, свои боги. Была необходимость в объединении этих очень разных народов. Что это были разные народы, это просто совершенно элементарно видно по погребальным обрядам: здесь трупосожжение, здесь поза эмбриона, здесь прямоположение…

Д.Д. Насколько я понимаю, Вы говорите сейчас об истории дохристианской России…

Л.Л. Дохристианской Руси, примерно пятый век, середина первого тысячелетия, время великого переселения. Много позже Владимир, прежде чем ввести христианство, сделал последнюю попытку объединения этих племён. Он взял и объединил весь пантеон. У одних была Мокошь, у других – Симаргл, у третьих был Даждь-бог, у четвёртых – Хорс, у пятых – Перун. Он взял, свёз на одну площадку и поставил фигуры этих  идолов для того, чтобы объединить племена, и ничего не получилось.  И тогда возникла идея объединения всех людей не через какого-то частного бога или богов, составленных в общий пантеон, а через Бога, который был бы общим для этих племён. То есть без христианства не было бы государственности, потому что когда был принят Бог, он для всех был, с одной стороны, чужой, а, с другой стороны, он был общим Богом. И это было очень важно. Принятие христианства – это способ, это технология и это неизбежный этап объединения людей. Христианство – тот цемент, который скрепил разные кирпичи разных племён и разных родов. Без этого цемента это не была бы стена.

Д.Д. А какие постулаты для вас самые главные?

Л.Л. Ну, наверное, все заповеди, совершенно несомненно. Но для меня главный постулат – объединение эллина и иудея. Моя книга – это попытка  выражения мироцентрической идеи. Равенство народов, вер и племён и земель – это основной постулат христианства, который для меня первичен. Он не развит, он не реализован, но он абсолютно существует, и для меня он суперважен.

Д.Д. Но как развивалось по вашему христианство? В какую сторону оно шло?

Л.Л. Христианство не пошло по пути… Православие Вы имеете в виду?

Д.Д. Да, конечно, я имела в виду православие.

Л.Л. Православие, к сожалению, не пошло по пути вот этого единения эллина и иудея, оно не пошло по пути создания какой-то общей семьи народов, оно пошло по пути выделения. Вернёмся к тому же рождеству. Что такое рождество на Руси? Это же не только праздник рождества Христова. Это тоже как бы такой день примирения. Свелось энное количество событий, энное количество праздников.  Здесь и двадцать пятое декабря, рождение Митры, которое праздновалось всем цивилизованным миром в своё время. Здесь и русские святки, которые тоже происходили примерно в эти дни с песнями ряженых, сочельником или сочевником. Здесь и рождество Христово, здесь и главный праздник,  один из главных праздников, который существовал в дохристианской Руси, это святочный праздник – день солнцестояния. Собственно говоря, в чём суть этого солнцестояния: солнце, умиравшее и дошедшее до предела двадцать второго декабря, останавливалось в своём умирании, и двадцать пятого примерно наступал первый вздох возвращающегося к жизни солнца. Не двадцать второго, это точка смерти. А проходило несколько дней, и вот этот первый вздох и возникал.

Д.Д. И всё сходится?

Л.Л. И всё сходится в этой точке. И вот скажем так. Православие, идя путём отделения,  сохранило старую дату празднования и выделило себя из мира. Двадцать пятого декабря – этот совершенно замечательный праздник празднуется  келейно. Отдельно от всего христианского мира. Вы можете представить себе, что двадцать пятого это был бы совершенно общий праздник? Ведь мы же приняли юлианский календарь, и у нас он общий со всем миром. Почему мы в этой части ушли в это выделение? И вот для меня в православии есть один минус – именно выделение себя из мира, а не соитие, не слияние с миром, не объединение в один некий мир. Потому что в известной степени празднование двух рождеств – это тоже форма статичного конфликта.

Д.Д. Ну вот давайте теперь предметно поговорим о книге «Русская правда». Это большой труд. Леонид, о чём Вы думали, когда над ним работали, что вас привело к написанию этой книги?

Л.Л. Так сложилась жизнь, что я родился около Плёса, на Волге, жил  в доме священника, и у меня была огромная библиотека, тысяч пять книг, писанных по-старославянски, и это были мои первые буквари, и первый язык, который я выучил, это был древнерусский и старославянский язык. Отсюда знание предмета,  и эта стилистика в какой-то степени сказывается в книге. И я, честно говоря, не знаю ни начала, ни какого-то знаменательного особого события, которое привело меня к этой книге.

      Используя стилистику сегодняшнего сознания я бы это сформулировал так - я просто всю свою жизнь странным образом знал, что существует несколько типов сознания: восточный тип сознания, который зафиксирован в буддийском каноне, южный тип сознания, который зафиксирован в каноническом тексте, западный тип сознания, который зафиксирован в библейском тексте, и я поражался отсутствию северного текста, в котором был бы зафиксирован северный тип сознания. И вот я жил с ощущением долга, что я должен этот северный тип через метафору, через  текст, через слово попытаться выразить.

Д.Д. Сейчас, когда я вас слушаю, мне кажется, что книга «Русская правда» это учебник истории?

Н.П. Вы знаете, не совсем. Я очень хорошо помню, как я её восприняла, это было лет десять назад, когда я стала читать отдельные отрывки этого текста. Леонид Александрович публиковал отдельные части этого большого романа. Я очень хорошо помню, что для меня это было откровение. Вот описать это северное сознание, то есть, другими словами, русское сознание, как оно сложилось.  И это некая такая совершенно новая точка зрения на в общем-то известные события. Мы знаем как происходило крещение Руси, мы знаем историю христианства, всё это сами знаем. И вдруг возникает абсолютно новый взгляд, и это не оставляет никого равнодушным. Если можно, я всё-таки прочту несколько цитат.

Д.Д. Ну вот пока Наташа расскажет о том, как Латынина приняли в Европе, я очень хочу попросить Вас, Леонид, найдите, пожалуйста, для нас какой-нибудь отрывок прочитать. Наташ, так как же книгу Латынина восприняли заграницей?

Н.П. Ну вот, например, Жорж Нива, известный славист французский: «Латынин – настоящий русский шаман, и некоторые страницы его книги заговоров и заклинаний обладают удивительной магической силой…» Заклинания, обряды и песни – это всё там использовано очень умело, очень красиво. В самом начале мы сказали, что Леонид Латынин очень профессионально занимается дохристианской культурой, и древней культурой Руси, и православной культурой, и у него совершенно замечательная коллекция всяких обрядовых вещей, игрушек, полотенец, икон, то есть всего, что относится к культуре России. И вот  памятники этой культуры использованы в этой книге очень широко. И его собственный стиль как бы продолжает стиль обрядовых текстов. Ольга Ревзина пишет: «Впервые из глубины русской идеи национализм предан анафеме, и это делает книгу событием в истории той же русской идеи».

Д.Д. Леонид, простите, Вы нашли отрывок?

Л.Л. Ну, я попробую. Пытаясь подтвердить слова Жоржа Нива, прочту один из кусочков. Это глава молитвы Емели о сне, Емеля молится. Это мой главный герой, полумедведь-получеловек, Медведко, тоже фольклорный герой.

     «Пошли мне сон, Господи, защиту от врага моего, врага брата моего и врага сестры моей, от руки и закона, и власти, и силы, и слов малых и больших владык, летящие, как мотыльки, на огонь власти и сгорающие в ней, от голода и чумы, от пожара и нашествия, метели и бури, от волн на море, что топят суда и лодки в пучине своей, защиту от зверя жадного и гада жалящего, защиту от четырёх чёрных стихий, живущих вокруг и во мне, болезней невидимых, от зависти ближнего и зависти во мне, от ненависти ближнего и ненависти во мне, от безумия ближнего и безумия во мне, от суеты ближнего и суеты во мне, Господи, ибо там, во сне, нет воли иной, чем твоя, власти иной, чем твоя, мира иного, чем твой, там карают и милуют, ведут и оставляют лишь по знаку твоему, Господи, и нет там жизни земной, в которой люди, болея совестью своей и страхом своим, любовью своей, ещё более убивают и лгут, крадут и предают, и мстят, и доносят, не понимая друг друга и себя тоже, Господи.»

Н.П. То как раз, что удаётся Латынину в его книге – это говорить о Боге, об истории, о природе, абсолютно новыми словами, понятными, красивыми. Ведь это очень редко бывает, что человеку удаётся посмотреть на знакомое каким-то новым взглядом и суметь это выразить.

Д.Д. Наташ, как Вам кажется, для кого эта книга?

Н.П. Безусловно, это книга абсолютно для всех. Но не для каждого настроения. То есть вы не будете такую книгу читать каждый день, вы не будете её читать в метро. Вы будете её читать по особому настроению. Время от времени вы её будете открывать и читать несколько страниц, как мы читаем библию. Мы не читаем её как книгу, мы читаем её как стихи и думаем над прочитанным, и это прочитанное застревает в у нас в голове, и нас уже больше  не отпускает.

Д.Д. А как построена эта книга?

Л.Л. Каждая часть романа состоит из двух антиутопий. Вот представьте себе комнату, в которой четыре стены из зеркал, и все зеркала кривые. Здесь каждый сюжет отражается в другом зеркале, противоположном, то есть антиутопия десятого века отражается в антиутопии двадцать первого века.

Н.П. Действие действительно переносится из десятого века в двадцать первый век, и всё это происходит на Красной площади, на Лобном месте, и всё это взаимосвязано и мы видим как из каких-то поступков и начал и причин возникают последствия. Но это всё не рассказано напрямую, всё это показано поэтически, такими вспышками.

Д.Д. Большое спасибо. У нас в эфире передачи «Звёздная гостиная» в гостях был писатель Леонид Латынин с книгой «Русская правда» и издатель и критик Наталья Перова.