О ПОЭЗИИ

Мне приходилось встречаться со многими поэтами. Один из них на моих глазах из рабочего юноши превратился в знаменитого мужа. Другие становились прежде видными поэтами. О третьих знают только редакции газет и журналов. Они печатаются, но их никто не знает. И не потому, что их стихи хуже творений "видных". Иногда даже лучше, но… пути книг и авторов неисповедимы. Передо мной промелькнуло пять десятилетий, за это время я мог убедиться во многом, в частности в том, что мы все, одни больше, другие меньше, находимся под их неумолимым гипнозом имён.
Очень часто прекрасные стихи молодых поэтов, которые по тем или иным причинам не успели занять места в рядах печатающихся, не могут быть опубликованы, потому что имена их авторов пока ещё никого не гипнотизируют. Это может показаться нелепым, но, увы, это так. Мы сами не верим тому,  что такой гипноз существует, но я пробовал читать хорошие стихи неизвестных поэтов многим "знатокам поэзии", говоря, что это стихи (только что найденные), одного из наших классиков. И почти все восхищались этими стихами. Когда же я называл имя неизвестного автора, то меня обычно просили прочесть ещё раз. И после второго прочтения находили, что в сущности, в стихах их нет ничего интересного, и что им они понравились в первый раз лишь потому, что я их хорошо прочёл.
Обо всём этом я подумал, прочтя стихи молодого поэта Леонида Латынина. Мне показалось странным, что его ещё нигде не напечатали. Я уверен, что поэты рождаются и не умирают. Иногда они засыпают летаргическим сном, но потом просыпаются и снова живут.
Я говорю о поэтах, а не о стихотворцах. Многие стихотворцы живут на виду, и они всем известны. Они приносят пользу и заслуживают почёта, так же как и трудолюбивые педагоги и колхозники, но они не поэты. Настоящих поэтов не так много и это не должно быть обидным для стихотворцев, как не может быть обидно для хорошего пианиста то, что он не композитор.
У настоящих поэтов тоже свои судьбы. Одни признаны и живут на виду у всех. Другие – настоящие поэты, как бы в стороне, не на виду, как, например, цветы на скалах. Кто не любовался ими, если путешествовал в горах, и кто не отказывал себе в удовольствии их сорвать, до того они были живописны. И как никому не ведомый цветок не теряет своей красоты  из-за того, что его никто не видит, и что восхищаются ими не толпы, а лишь отдельные путешественники, так и прекрасные стихи некоторых  молодых поэтов не теряют своей значительности оттого, что они почти никому не известны. И они не умирают потому, что поэзия бессмертна. Но на этом нельзя ставить точку. Если путешественник увидел случайно замечательный цветок на скале, то он не будет об этом молчать. Он будет писать о нём в своих заметках, он будет рассказывать о нём своим друзьям, и часто вспоминать о нём и сравнивать его с другими цветами, которые он видел в городе на прилавках цветочных магазинов.
Так и путешественник по литературным полям не может умолчать о том, если он встретил прекрасные стихи молодого поэта. Он должен познакомить с этими стихами тех,  то их любит и ценит, то - есть, читателя.
                                Город разбужен ударами гулкими,
                                Грохотом улиц разбит и растерзан.
                                Я, оглушенный, спешу переулками
                                Через вокзалы, мосты, переезды.
Это строчки из стихов Леонида Латынина. Публика пока его не знает по той простой причине, что час его ещё не пробил. Но час его пробьёт, когда выйдет в свет книга его стихов.
У Леонида Латынина своё поэтическое дыхание, своё собственное мироощущение. Всё, что видит его глаз, он умеет выразить своими словами, простыми, не истёртыми и потому особенно волнующими. Бывает так, что слова, даже совсем обычные, ну, как, например, камешки на берегу моря. Но поэт Латынин обладает редкой способностью освещать их так, что они становятся неузнаваемыми, так же как камешки становятся неузнаваемыми от того или иного освещения, будь то лучи солнца, луны, звёзд или карманного электрического фонарика.
 Это умение освещать по-своему обычные предметы таким образом, что они становятся необъяснимыми – есть один из признаков, по которому можно определить настоящего поэта.
                   Подарила мне день, за какие заслуги – не знаю,
                   Только так неожиданно, вдруг, второпях.
                   И шуршащие листья с травы поднимая,
                   Я тропою заросшей бреду в тополях.
Настоящий поэт всегда бывает благодарен каждой минуте жизни, но не каждый может это выразить, ибо простые чувства гораздо труднее выразить, чем сложные. Вот ещё один признак творческого самообладания Латынина.
Говоря всё это, я оставляю в стороне мягкие акварельные краски приведённых мною строк, которые могли бы украсить сборник любого признанного поэта.
 Не каждый поэт обладает музыкальным слухом, но поэтическим слухом он должен обладать обязательно. Тоже самое можно сказать о вкусе. Безвкусие иногда просачивается  в творчестве стихотворцев, но настоящий поэт обязан обладать вкусом. И Латынин им обладает полностью. Вкус не приобретают, он обычно бывает прирождённым. И это тоже является большим достоинством. Поэзия для Латынина не является "красивым словом". Она является его сущностью.
                     И замыкается цепь поколений,
                     И продолжается прерванный стих.
Поэзия наша богата, но она не замыкается и ищет всё новые и новые источники, обогащающие её всё больше и больше.
И так хочется, чтобы стихи поэта Леонида Латынина были скорее опубликованы, ибо поэт, в отличие от цветка, не может вечно красоваться на скале. Он живёт среди людей, он прочно связан с окружающим миром, и его творчество нуждается не только в своём собственном дыхании, но и в дыхании людей, любящих стихи, в отголосках и откликах живых душ. Эти отклики всегда будоражат и заставляют поэта ещё глубже понимать  и окружающий его мир и самого себя.
В каждом музыкальном инструменте количество струн ограничено.  Но для лиры нет ограничений. Чем больше струн, тем лучше.
Та пусть же прибавиться  нашей мощной Лире ещё одна струна, звучащая по-своему.
                         Я не пойму откуда  стаи
                       Наперерез летящих птиц,
                       Но как свою воспринимаю
                       Боль догорающих зарниц.
Я знал многих поэтов, и многих поэтов я любил.
Здравствуй, новый поэт!
 Рюрик Ивнев
6/VI 68
Москва